1815. Январь-март. Амфион: журнал. вестник европы г 12 1877 т 5 кн 10 октябрь президентская. «Вестник Европы» под новой редакцией значительно расширил круг тем журнала, стал внимательнее относиться к общественной проблематике и пытался, расширив хроникальный отдел, преодолеть ту медлительность и громоздкость, в которой упрекали журналы критики. Вестник Европы, январь. Раздел. Журналы.
История журнала «Вестник Европы»
File:Вестник Европы From Wikimedia Commons, the free media repository. vestnik_2018-1(129).pdf. Вестник Европы, журнал историко-политических наук (СПб., 1866-1918). Продолжил традицию одноимённого журнала, основанного в 1802 г. Н. М. Карамзиным. Выходил ежемесячно. В 1866-67 гг. – ежеквартально.
вестник европы г 45 1910 кн 10 октябрь президе
В разделе «Политика» освещаются не только актуальные российские и зарубежные политические новости, но и размещается множество публикаций европейских и отечественных специалистов о современном положении стран, связи современности с историей, вопросах политической и экономической системы государств.
После оформления заказ будет передан в транспортную компанию в течение 48ч. Далее курьер свяжется с Вами по указанному номеру телефону, как только посылка окажется в Вашем городе, и согласует время доставки по указанному адресу. Забрать заказ из пункта выдачи заказов СДЭК После оформления заказ будет передан в транспортную компанию в течение 48 часов. Как только посылка окажется в пункте выдачи заказов СДЭК, вы сможете забрать её. Доставка транспортной компанией Boxberry После оформления заказ будет передан в транспортную компанию в течение 48 часов.
Как только посылка окажется в пункте выдачи заказов Boxberry, вы сможете забрать её.
Требуя отмены этого правила в силу какой-то непонятной рутины. Наша дипломатия действовала, в сущности, во вред России, и большую услугу оказала нам Англия, побудив наше министерство иностранных дел исключить вопрос о проливах из программы наших текущих политических забот.
Надо только пожелать, чтобы этот вопрос был окончательно сдан в архив и перестал служить предметом напрасных недоразумений и соблазнов для нашего дипломатического ведомства. Что наша балканская политика была непростительно плоха, что она без всякой надобности, точно умышленно, впутывала нас в [364] непримиримые противоречия и затруднения, — в этом трудно сомневаться: факты слишком громко говорят сами за себя. Но относительно того, как должна была бы действовать дипломатия и что собственно следовало предпринять в интересах России и славянства, взгляды расходятся.
Мы думаем, что полное воздержание от сепаратных переговоров с Австро-Венгриею и добросовестное стремление к постоянной солидарности с Англиею и Франциею были для нас безусловно обязательны при данном международном положении. Опираться на славянское- движение и выступать прямо против аннексии во имя самостоятельных прав сербской народности было бы бесцельно, даже если бы мы располагали прежним военным могуществом. Воевать с Австро-Венгриею и союзною с нею Германиею из-за турецких славян было бы чистейшим безумием — а без риска войны дело не обошлось бы.
Милюков ставит в вину А. Извольскому сказанные им в Бухлау слова, что Россия не станет воевать, так как после этого признания барон Эренталь, быть может, «покинул Бухлау в более определенном настроении, чем туда приехал» стр. В другом месте П.
Милюков замечает, что «ведь с тех пор как русский министр сказал в Бухлау барону Эренталю, что из-за Боснии и Герцеговины Россия не будет вести войны, судьба Боснии и Герцеговины была решена» стр. Но, разумеется, и без этих слов австрийский министр отлично понимал, что о войне со стороны России не может быть и речи. И сам же П.
Милюков подтверждает, что наш министр сказал нечто общеизвестное и бесспорное, что ничего другого не могли предполагать и надеявшиеся на нас сербы. Значит, ошибка А. Извольского заключалась не в существе сказанного им, а в том, что он говорил это австрийскому министру и раскрывал пред ним свои карты.
Подобное раскрывание общеизвестных карт представляется, однако, довольно невинным занятием, и не им, конечно, была решена судьба Боснии и Герцеговины. Нам кажется, что в вопросе о судьбе Боснии и Герцеговины П. Милюков несколько умаляет значение реальных фактов и придает слишком большую важность формально-правовым определениям и моральным толкованиям, которыми вообще не принято руководствоваться в области международной политики.
Мы позволяем себе утверждать, что судьба Боснии и Герцеговины была решена печальным и постыдным фактом передачи их австрийцам в силу берлинского трактата, по инициативе тогдашней русской дипломатии, и что этот факт имел по существу характер бесповоротный и окончательный. Передача была бессрочная, не обставленная [365] никакими ограничительными условиями или оговорками, кроме чисто фиктивных. Милюков напоминает содержание тех сделок и актов, которыми решалась судьба обеих славянских областей и которые все-таки, по его мнению, оставляли еще открытым вопрос об их политической будущности.
В июле 1876-го года, при свидании императоров Александра II и Франца-Иосифа в Рейхштадте, состоялось соглашение, один из пунктов которого гласил: «Если будет признана независимость Сербии и Черногории и если окажется, что Турция не способна поддерживать порядок в Боснии и Герцеговине, то Австро-Венгрия получает право занять эти провинции и управлять ими». При начале русско-турецкой войны это соглашение было превращено в формальный договор, подписанный в январе 1877-го года в Будапеште. На берлинском конгрессе, в заседании 22-го июня, после заявлений графа Андраши и лорда Сольсбери предоставлено было Австро-Венгрии взять на себя «оккупацию и администрацию» Боснии и Герцеговины, взамен автономии, предположенной сан-стефанским договором.
Граф Андраши от имени своего правительства выразил согласие на занятие двух провинций, но прибавил великодушно, что администрацию третьей провинции — Новобазарского санджака — австро-венгерское правительство принять на себя не желает, так как этот санджак не граничит непосредственно с Австрией и может остаться под оттоманской администрацией; «однако Австро-Венгрия — закончил граф Андраши — должна оставить за собой право держать гарнизоны и иметь военные и коммерческие пути сообщения в санджаке». Представитель России, граф Шувалов, счел долгом возразить против такого великодушия; он заявил, что принимает сказанное к сведению, впредь до объяснения с австрийским представителем. Как видно из позднейшего протокола, от 1-го июля, графу Шувалову удалось уговорить графа Андраши согласиться принципиально и на занятие Новобазарского санджака; в этом протоколе значится, что «вследствие соглашения с графом Андраши русский уполномоченный берет назад свои возражения».
Текст этого удивительного соглашения опубликован в ноябре прошлого года нашею министерскою «Россиею», в виде отрывка секретной декларации, подписанной в Берлине 1-го июля 1878-го года князем Горчаковым и графом Андраши. Здесь оккупация Боснии с Герцеговиною мимоходом названа «окончательною», и от воли венского кабинета зависело бы столь-же окончательно занять и Новобазарский санджак. Милюков полагает, что слово «окончательно» употреблено тут «довольно неудачно»; но, к сожалению, подобные документы приходится толковать по буквальному их смыслу, хотя бы все содержание их было более чем неудачно — а буквальное значение приведенных слов не нуждается ни в каких комментариях.
Очевидно, по намерению участвующих лиц, оккупация с самого начала предполагалась именно окончательною и в сущности была лишь замаскированною аннексиею, от которой ничем фактически не отличалась. Вырвать отданные провинции обратно из австрийских рук ни Турция, ни Россия не могли бы иначе, как путем победоносной войны, т. Право Сербии и Черногории на воссоединение с оккупированными Австро-Венгриею землями принадлежит к той же категории прав, как наше право на Галичину или право Италии на южную часть Тироля; это — только право завоевать известную территорию, право, доступное могущественным военным державам, но совершенно не осуществимое для небольших славянских государств.
В этом смысле для славянства вполне безразлично, владеет ли Австро-Венгрия Босниею и Герцеговиною по праву оккупации или по праву аннексии, и разница между обоими терминами, на которой так настаивает П. Милюков, не существует для практической политики. Держава, устроившая для Боснии и Герцеговины австрийскую оккупацию, не имела нравственного права протестовать против аннексии, и наша дипломатия, в лице А.
Январь 1910. Журнал истории-политики-литературы. С-Петербург Типография М. Стасюлевича 1910г.
Твердый переплет, Увеличенный формат.
Вы точно человек?
| Богословский вестник. г. - читать, скачать | Вестник Европы. 1910, Г.45, Кн.10. Добавить в заказ Убрать из заказа. Место издания. Санктпетербург. Издательство. Редакция "Вестника Европы". Дата издания. |
| Вестник Европы | Периодические издания | «ВЕСТНИК ЕВРОПЫ», 1) один из наиболее популярных рос. журналов 1-й четв. 19 в. Выходил в 1802–30 дважды в месяц (всего 696 номеров). |
| Вестник Европы 1904 №01-02 | 1815. Январь-март. Амфион: журнал. |
Библиотека
Начались жестокие преследования произведений Пушкина, Грибоедова, писателей-декабристов. Передовые литераторы, прежде всего критики декабристского лагеря, Пушкин, Н. Полевой, вели последовательную, принципиальную борьбу с «Вестником Европы» Каченовского, вскрывая реакционную сущность журнала. Белинский так характеризовал это издание: «Вестник Европы», вышедши из- под редакции Карамзина, только под кратковременным заведыванием Жуковского напоминал о своем прежнем достоинстве. Затем он становился все суше, скучнее и пустее, наконец сделался просто сборником статей, без направления, без мысли и потерял совершенно свой журнальный характер... В начале двадцатых годов «Вестник Европы» был идеалом мертвенности, сухости, скуки и какой-то старческой заплесневелости». Совершенно растеряв читателей, «Вестник Европы» прекратил свое существование в 1830 г.
Теперь постоянным сотрудником журнала числился Н. Костомаров, именно ему принадлежала идея взять название карамзинского издания для нового либерального «профессорского» журнала. В первом номере альманаха в редакционной статье говорится: «Возобновляемый ныне «Вестник Европы» будет действовать по другой программе, которая хотя и отступает от первоначальной его же задачи, как журнала главным образом политического, но зато, может быть, ближе подойти к настоящему значению самого своего основателя, который оказав сначала России услугу, как публицист, приобрел потом бессмертие, как историк. Соответственно такому преобразованию, цель «Вестника Европы» с настоящего времени, в новой его форме специального журнала историко-политических наук, будет состоять, прежде всего, в том, чтобы служить постоянным органом для ознакомления тех, которые пожелали бы следить за успехами историко-политических наук, с каждым новым и важным явлением в их современной литературе». Из названия на титульном листе журнала мы можем судить о его направленности: с 1868 по 1910 гг. Стасюлевич вел «Вестник Европы» больше полувека, до 1911 г.
Возродившийся журнал пользовался большой популярностью, как и первый, он был самым последовательным и серьезным журналом русской либеральной интеллигенции. Умеренно-либеральное направление альманаха не изменилось, но программа расширялась. Более интересной стала проза, полнее освещалась политическая жизнь России. Далее конституционной монархии политические идеалы редакции не шли, и совершенно естественно, что журнал резко отрицательно относился к революционным методам борьбы, отгораживался от революции. В разное время редакторами журнала были: с 1908 по 1916 гг. Ковалевский, с 1916 по 1918 гг.
Гримм и Д. Овсяников- Куликовский. Сотрудниками «Вестника Европы» были такие крупные писатели, ученые и политики, как Н. Костомаров, А. Пыпин, В. Стоюнин, Вл.
Соловьев, К. Арсеньев, Н. Кареев, А. Мануйлов, П. Милюков, И. Мечников, А.
Кони, И. Тургенев, И. Гончаров, А. Островский, М. Салтыков-Щедрин и др. Кроме того, в список авторов журнала вошли многие члены бывшего в 40-50 гг.
Программу кружка, предусматривавшую проведение буржуазных реформ, предоставление свобод, учреждение представительных органов и т. Следует отметить, что текущие вопросы англо-русских отношений рассматривались в отдельном разделе - «Иностранное обозрение». В области внешней политики авторы альманаха придерживались позиции временного отказа от активных действий в Европе и на Ближнем Востоке и перехода к решению международных вопросов мирными средствами возлагая большие надежды на дипломатию, активное развитие и внедрение норм международного права с тем, чтобы направить все имеющиеся ресурсы на внутренние преобразования. Различные аспекты политики правительства и англо-русского соперничества в Иране нашли свое отражение, кроме постоянных разделов, и в специальных статьях Л. Полонского, Е. Ковалевского, М.
Терентьева, Д. И Романовского и др. Некоторые из перечисленных авторов являлись участниками или свидетелями тех или иных событий, развернувшихся в Персии. Так, например, М. Терентьев, был офицерам, служившим в Средней Азии. Он входил в число тех исследователей, которые изучали край по заданию правительственных органов с целью выяснения природных ресурсов, географических условий, военной топографии.
Кроме того, изучение новых земель было связано с подготовкой реформы в области административного управления, налоговой системы, суда и т. Основными источниками выпускной квалификационной работы являются статьи, обзоры, аналитические выкладки различных авторов XIX - начала XX веков, помещенные в журнале «Вестник Европы», а также исторические взгляды современников: офицера Генерального штаба М. Зиновьева «Россия, Англия, Персия», 1912. Безусловно, не только «Вестник Европы» интересовался вопросом англо-русского соперничества в Персии. А «Вестник Европы» в свою очередь публиковал статьи зарубежных авторов, которые были переведены на русский язык. Такими статьями были «Выписка из Лондонских новостей» 1806 , которая описывала настрой английского общества на взаимоотношения с Россией, а также статья Архенгольца «О походе Французов в Ост-Индию» 1808 , о потенциале французской внешней политики, а конкретнее - рассуждения о возможностях французской армии совершить завоевательный поход в Индию.
Но «Вестник Европы» также создавал на своих страницах полемику. Пример тому, статья - комментарий перевод с немецкого «О предполагаемом походе Французских войск в Ост-Индию». Автор подвергает серьезному критическому анализу статью Архенгольца. Кроме того, многие из авторов «Вестника Европы» являлись профессиональными исследователями и их статьи в журнале освещали различные взгляды и, позже изложенные в более широком масштабе. Так, русский путешественник, дипломат, востоковед Е. Ковалевский в своей статье «Восточные дела в двадцатых годах» 1868 уделил достаточное внимание ключевым моментам противостояния Англии и России в Персии в начале XIX века, а также подробно проанализировал ее роль в политике европейских держав.
Он уделял пристальное внимание рассмотрению взглядов России в отношении Персии, указывал, что она тесно связана с российскими интересами. Также давал подробный анализ риска для нас во взаимоотношениях с ней. Ковалевский отмечал географическое положение Ирана, что именно его территория является плацдармом в Индию. С 60 - х годов появляются первые работы М. Терентьева, военного-востоковеда и историка. Его работы были основаны на материалах учреждений туркестанского генерал-губернаторств.
Они насыщены богатым фактическим материалам и в связи с этим до настоящего времени не утратили актуальности. Первая была посвящена истории колониальной политики Англии и англо-русским противоречиям, вторая анализу деятельности царской администрации в присоединенных землях. При всей разноплановости поднятых проблем в центре внимания указанных работ, а также обозрений «Вестника Европы» был анализируемый под тем или иным углом зрения вопрос о мотивах продвижения России вглубь Средней Азии, а также ее противостояние с Англией. Что нельзя не рассмотреть при изучении англо-русского соперничества в Иране. Журнал неоднократно подчеркивал, что Россия - европейская страна, тесно связанная с европейскими государствами, однако имеющая свои интересы и активно отстаивающая их, в том числе перед Англией. Активное обсуждение на страницах журнала острых вопросов о внешнеполитических задачах и роли России в международных отношениях обуславливают актуальность изучения публикаций в период сложнейшего противостояния Британской и Российской империй на Востоке.
Взгляды, изложенные в «Вестнике Европы», заслуживают целенаправленного изучения, так как авторами с различными точками зрения делается не просто попытка понять причины соперничества между Великобританией и Российской империей, а проводится детальный многосторонний анализ англо-русских отношений, и на сегодняшний день, имеющий большую историческую ценность для адекватного построения будущих отношений между двумя государствами в первую очередь через укрепление торгово-экономического, внешнеполитического партнерства, доказывающего важное место России на современной геополитической карте мира. Историография проблемы англо-русского соперничества в Персии не будет правильным рассматривать отдельно от Среднего Востока. И в целом эта тема достаточно разработана. В различное время историками и публицистами были рассмотрены вопросы о специфике процесса присоединения Средней Азии и разделения сфер влияния на части азиатского континента, его мотивах, раскрытых на фоне международных отношений9; изучен вопрос последствий для среднеазиатских народов их присоединения к России10; доказана несостоятельность тезиса английской пропаганды о стремлении России захватить Индию, выдвинутого ею с намерением оправдать свою экспансию на Среднем Востоке11; почему именно Персия являлась одной из ключевых территорий противостояния; как это соперничество сказалось на самом Иране. В советской историографии вопрос англо-русского соперничества также занимал значительное место в процессе изучения истории стран Среднего Востока, но на протяжении ХХ века характер изложения и оценки исторических материалов менялся. Так, работы 1920 - начала 1950-х гг.
Внимание советских историков к вопросам развития региона в большей части определялось задачей показать прогрессивную роль русского пролетариата в формировании основ революционного движения в крае или обличить агрессивную политику царизма и британского империализма в отношении азиатских народов. Наиболее характерными трудами того периода можно назвать работы М. Покровского «Дипломатия и войны царской России в XIX столетии» 1924 , «Русская история в самом сжатом очерке» 1930 , «О задачах марксистской исторической науки в реконструктивный период» 1931 12. Наиболее нейтральным в этом отношении можно считать обзор трудов по изучению стран Востока, сделанный историком В. Основное внимание В. Бартольд уделил истории географического и этнографического исследования края, при этом мало затрагивая международные отношения.
К известным и заслуживающим внимания трудам с точки зрения оценки внешней политики России можно отнести работы А. Попова, В. Мендельсона, Е. Штейнберга, А. Якунина и других. Позднее, исследования середины 1950-х гг.
Советские историки начали проявлять повышенный интерес к изучению международных отношений на Среднем Востоке в XIX в. Исследователей занимали мотивы политического курса России и Англии в Средней Азии и характер англо-русского соперничества в этом регионе. Многие историки, характеризуя этот период развития отечественной историографии, писали о вреде, который нанес исторической науке сталинизм. К рассматриваемому периоду относится работа С. Мартиросова «Англо-русские противоречия в Средней Азии в дореволюционной и советской исторической литературе» 1962 , которая остается единственным специальным исследованием по историографии англо-русского соперничества в Средней Азии. В их основу легли письма путешественников, отчеты военных о совершенных ими поездках, докладные записки о пребывании иностранцев в России, то есть реальные исторические документы и взгляды современников, которые в процессе авторского анализа преимущественно деполитизировались и не осложнялись идеологическими пояснениями.
Стоит отметить монографию под редакцией Киняпиной Н. В ней автор затрагивает вопросы внешней политики России на Ближнем Востоке, большое внимание уделяя анализу противоречий европейских государств в этом регионе в период борьбы за колониальный раздел и империалистический передел мира. Также необходимо обратить внимание и на монографию Иванова М. В монографии Алиева С. XX век» проводится исследование истории Ирана XX века, используются архивные и документальные материалы России, Ирана, некоторых европейских и арабских государств. К сожалению, современные историки почти совсем не занимались изучением альманаха «Вестник Европы».
А ведь именно из этого источника можно почерпнуть так много полезной и нужной информации. Как например, в одной из статей журнала, раздела «Иностранное обозрение»19 - авторы альманаха провели подробный анализ заключения и содержания англо-русской конвенции и ее последствий для каждой из держав - Англии и России. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемых источников и литературы. Англо-французское соперничество в Иране и его влияние на русско-иранские отношения XIX век стал для Персии эпохой сражений и правителей-реформаторов, формирования обновленных, не всегда простых, отношений с европейскими державами. Начался он для Персии с затяжной русско-персидской войны 1804-1813 годов. Инициатором конфликта, как ни странно, выступила сама Персия.
Отношения России и Ирана осложнились присоединением Грузии к территориям Российской империи. Провинции Грузии платили со времени Шах-Абасса дань Персидским монархам. Но в 1801 году последний Царь Георгий Ираклиевич, желая положить конец нападениям персов, попросил российского императора о принятии своего государства в подданство. И Александр I своим манифестом «Об учреждении нового правления в Грузии» от 12 сентября 1801 года причислил жителей Грузии к российским подданным, а их провинции - к владениям российского императора. Очевидно, что Иран не хотел отдавать Закавказье России. Регулярные нападения на Закавказские ханства на протяжении не одного десятка лет обеспечивали высшим слоям иранской армии стабильные и весьма существенные поступления от разорения этих территорий, а также от похищения десятков тысяч человек с целью последующей продажи.
Ни Турция, ни Иран не были готовы согласиться и принять достижения России, закреплённые в соответствующих международных договорах и соглашениях, о присоединении кавказских народов и областей к Российской империи. Персидский владыка Фетх Али-шах рассмотрел присоединение Грузии к России как прямую угрозу интересам и безопасности своей страны. Дальнейшие действия. России по присоединению отдельных территорий в Закавказье спровоцировал Фетх Али-шаха, 10 июня 1804 г. Владыка небезосновательно рассчитывал на тот факт, что российская армия ещё не успела закрепиться на перешедших к ней территориях. Война проходила с переменным успехом обеих сторон.
И даже с заключением зимой 1806-1807 г. Узун-Килисского перемирия, а по окончании войны - Гюлистанского мирного договора, напряжённость во внешней политике двух стран сохранялась на протяжении длительного времени. Каким же образом русско-персидские военные действия и противостояние повлияли на англо-российское соперничество, которому посвящена работа? Таким образом, Российская империя становится опасным противником на азиатском континенте для Англии. Для России это было жизненно необходимо, чтобы обеспечить безопасность своих южных границ от агрессивных намерений Великобритании. В то же время, помимо открытых и обострённых отношений с Россией, Ирану в начале XIX века пришлось столкнуться с дипломатиями двух ведущих на тот момент стран - Великобритании и Франции.
Для Великобритании и Франции слабый, терзаемый междоусобицами феодальный Иран с восточным менталитетом и предельно устаревшим военным оснащением казался легкой добычей. Конечно, с одной стороны, из противоборства между Англией и Францией за персидскую карту руководство этой страны могло извлечь так необходимые ей дивиденды. Но с другой стороны, Иран фактически в это время превратился в крепко затянутый узел противоречий и военно-дипломатическую цель трёх крупнейших мировых держав: Великобритании, Франции и Российской империи. Посему в такой ситуации было гораздо легче потерять суверенитет или принять неверные, внешне- или внутреннеполитические решения, чем извлечь из упомянутого столкновения интересов ощутимую выгоду. Таким образом, внутреннее и внешнеполитическое положение Ирана на начало XIX века можно охарактеризовать как неспокойное. Страна жила в ожидании грандиозного столкновения сильнейших иностранных государств, плацдармом для которого ей предстояло стать.
Публицистика не могла остаться в стороне от обсуждения столь острых международных вопросов как столкновение интересов Ирана и России, а также англо-русского соперничества этой стране. Так, журнал «Вестник Европы» пристальное внимание уделял рассмотрению взглядов России в отношении Персии. Например, Е. Ковалевский в статье «Восточные дела в двадцатых годах» отмечает: «К несчастию, для нас «восточный вопрос» не ограничивается одною Турецкой империей, но простирается на Персию, переходит в Среднюю Азию и некогда разразится на Крайнем Востоке. Он и теперь разъедает, как ржавчина, самостоятельность двух сильных государств, с тем, чтоб сделать их предметом европейского соперничества, и нам, может быть, придется выдерживать и там сильную борьбу общей к нам зависти и недоброжелательства». Ковалевский указывает на неоспоримый факт, что влияние на Персию тесно связано с российскими интересами.
В Персии только армянское население связано с нами религиозными узами… но их не более 100 тыс. В наших интересах защищать Иран от влияния на него европейских держав. Автор проводит анализ потенциальной угрозы для Персии и приходит к следующему выводу, что государство имеет десятимиллионное население, оно рассеяно на огромном пространстве, но связано единством религии. Однако утверждает Е. Ковалевский, несмотря на свою постоянную армию, часть которой, подобно турецкой, усилиями Франции и Англии, устроена по европейскому образцу, а также несмотря на субсидии, которые выдавались британскими властями при каждом случае военных конфликтов, - Иран, сам по себе, представляет соседство еще менее опасное, чем Турция. По мнению автора, «между османами сохранился религиозный фанатизм, который разжигает дикие страсти; еще осталась суеверная привязанность к династии и вера в ее сверхъестественное происхождение.
У персиян и того нет: мечем приобретается право на престол, и слабостью утрачивается оно. Если бы Иран не имел своих страниц истории, своих остатков цивилизации, его можно было бы причислить к тем среднеазиатским ханствам, которые подобно движущимся пескам переносятся с места на место, изменяя свою форму. Персия, то расширялась до пределов Индии, внося в нее разрешения, подчиняя себе Бухару, Хиву, Белуджистан и др. Обращая внимание в своих статьях, на нестабильность государственных устоев Персии, ее территориальной целостности и отсутствие какой-либо стратегии развития страны, Е. Ковалевский аргументировано убеждает нас в незначительности военной угрозы непосредственно от самой Персии. Однако, несмотря на это, автор раскрывает значимость Ирана в контексте взаимоотношений различных сил и влияний в регионе.
В подтверждение высказанных тезисов в «Вестнике Европы» мы находим следующие аналитические обобщения: «…опираясь на южное прибрежье Каспийского моря, на судоходство по которому с завистью засматриваются англичане, она [Персия] может соблазниться иностранными предложениями…. По географическому положению своему, она [Персия] не может не иметь влияния на наши закавказские владения, еще не окрепшие в своих границах, особенно через посредство туркменских орд, подданных обоих государств, но в сущности, признающих то, которое считают для себя в данную минуту более выгодным, или не признающих никакого…. Персия служит препятствием к слитию воедино огромного магометанского населения сунни, которое бы без того простиралось сплошною массою до внутренних провинций Индии, где нашло бы до 15 млн. Христианскому миру уже грозила опасность такого слития. Надир- Шах питал мысль соединить мусульман в одно целое, и для этого присоединился к большинству вероисповеданий, оставив религию предков». Таким образом, становится очевидно, что серьезность исходящих от позиции Персии угроз, от ее опасных предпочтений и нестабильности решений требовали от России не просто внимания к этому региону, а вмешательства в полной мере в сложившуюся ситуацию столкновения интересов.
Важно отметить, что сформулированные здесь и подтверждаемые публикациями «Вестника Европы» потенциальные угрозы, не ограничиваются позициями только двух стран, то есть Персии и России. Необходимо также учитывать те негативные ожидания других государств в отношении восточного вопроса и позиции России в совокупности с принимаемыми ими мерами противодействия. Речь идёт об Англии и Франции. Теперь рассмотрим более подробно, в чём же состояли геополитические интересы Англии и Франции в Персии в начале XIX века. Авторы вестника уделяют внимание тому, что в этот период интересы России на Востоке столкнулись с интересами Англии, это и стало началом «Большой игры». Но, не только Российская империя, а также и Франция, которая наводнила Иран своими посланцами, беспокоили Британию.
Придя к власти, новое французское правительство решило укрепить свои связи с Ираном, который приобретал все более важное значение в ее восточной политике. В страны Востока были посланы эмиссары Ламарк-Оливье и Брюгьер, в задачу которых входило укрепление торгово-политических отношений Франции со странами Востока, хотя официально были объявлены «учеными-натуралистами». И журнал «Вестник Европы» сразу реагирует на столь острое положение дел на Востоке. И в своих публикациях пристально наблюдал за событиями в Иране. На основании которых, мы можем получить представление об уровне развития различных сторон жизни общества в Персии. Оливье подчеркивал, что несмотря на всю свою отсталость, Иран был одной из крупнейших держав Востока.
Он сообщает, что шелк и шерсть - важнейшие произведения Персии. Их меняли на сукно, кошениль, индиго, краски и мелочные железные вещи. Авторы вестника отмечали, что Оливье восхищался умениями персидских ремесленников: «в механических искусствах Персы успели гораздо более, нежели Турки; а в искусстве красить материи превосходят самих Европейцев. Фарфор их может равняться с Китайским; золотые и серебряные изделия прекрасны. Они приготовляют очень хорошую бумагу». Говоря об иранском военном флоте, вестник обращает внимание на то, что Оливье допускал возможность создания флота на Каспийском море.
Он сообщает, что Ост-Индия становится для Персии важнейшим торговым партнером. Так как Иран не обладает некоторыми ресурсами «За недостатком леса в южных провинциях Персии, было бы невозможно иметь флота в Персидском заливе» - пишет автор, ее флот ничтожно мал, если бы Ост-Индия не восполняла этот недостаток. Но в тоже время перевозка требует высоких затрат и по мнению автора «легче бы было завести флот у берегов Каспийского Моря: провинции Гилян и Мазандеран, обильные лесом, доставляли бы все нужные для содержания его припасы». Изучив военную мощь Ирана, Оливье пишет, что армии состояла в основном из иррегулярных частей и немногочисленной в мирное время: «в мирное время не существует в Персии никакой собственно так называемой армии; в военное, большая часть войска бывает, при наступлении зимы, распускаема». Но в тоже время, войска всегда были готовы выступить в поле, в военное время они собирались из племенного и городского ополчения: «все те, которым назначено служить в военной службе, должны в самое короткое время по установленному особому порядку, являться каждый на сборном своем месте». Из слов Оливье, по мнению авторов вестника, можно сделать вывод, что европейская тактика им абсолютно неизвестна, а армия Ирана требовала реорганизации.
О миссии Оливье знал и русский посол в Константинополе Кочубей, который в письме В. Зубову от 1 декабря 1796 года сообщал: «Ага-Могаммет хан имеет при себе двух французов, Оливье и Брюгьера, людей немалых дарований… Они были здесь в прошлом году, слывя ботаниками… в самом деле суть они эмиссары Директории мнимой республики французской. Особая записка, при сем прилагаемая, известит Ваше сиятельство до какой степени Оливье, знающий языки ориентальные может быть опасный эмиссар. Легко статься может, что таланты свои употребит он к руководству армий Персидских». Деятельность французских эмиссаров сильно беспокоила также и англичан. Английские агенты сообщали из Парижа о том, что Директория подталкивает Персию против них, наводняет Индию своими эмиссарами.
Авторы «Вестника Европы» замечают, что в описании своей миссии Оливье указывал на достижение поставленной цели. Но, тем не менее, из всего было видно, что шахский двор принял их с известной осторожностью, так как не были возобновлены франко-персидские договоры 1708-1709 гг. Наполеон упорно добивался выполнения главной задачи - сокрушения могущества Англии. Редактор «Вестника Европы» придерживался мнения, что все военные операции и дипломатические интриги были подчинены этой цели. Первые месяцы 1800 г. Наполеон и Павел I идут на сближение, которое означало крах антифранцузской коалиции и изоляцию Англии.
Наполеон даже выдвинул проект совместного русско-французского похода на Индию.
Пeрeплeт: cмешанный картонно-кожaный, ут 3 года назад Источник Средняя цена Вестник Европы. Номер 10 за 1870 год составляет 2500 руб Минимальная цена: 1500 руб.
Kofod, Russkoe zemleustroistvo, 2nd edn St P. Drozdov, Okolo zemli. Ocherki po zemleus-troistvu M.
Faresov, Golosa zemli; ocherki s natury. Tolstomu St P. Iurevskii: Chto dostignuto zemleustroistvom St P. Syromiatnikov and B. Obsledovanie sovremennogo sostoianiia khutorskikh khoziaistv, 2nd edn St P. Kiriakov V.
В 1913 г. В 1914 г. KiRa «Светская женщина» Е.
Herald of Europe Иван Суриков. Мороз читает Станислав Песцов... Лекция 76. Культура первой половины XIX в.
От новой редакции журнала «Вестник Европы»
Вестник Европы, журнал историко-политических наук (СПб., 1866-1918). Продолжил традицию одноимённого журнала, основанного в 1802 г. Н. М. Карамзиным. Выходил ежемесячно. В 1866-67 гг. – ежеквартально. старейший русский толстый журнал. Основан в 1802 году. В январе 1802 года 35-летний Николай Михайлович Карамзин выпустил в типографии московского университета первый томик (сто страниц, маленькую книжицу) своего журнала «Вестник Европы». Вестник Европы (русский: Вестник Европы) (Вестник Европы или Посланник Европы) был крупнейшим либеральным журналом России конца девятнадцатого века. Она публиковалась с 1866 по 1918 год. Зыкова 1998: Зыкова Г. В. Журнал Московского Университета «Вестник Европы» (1805– 1830 гг.): Разночинцы в эпоху дворянской культуры. Вестник Европы. 1910 г. Май. С-Пб Типография М.М. Стасюлевича. 1910г. 464 с. Твердый, полукожаный. переплет, Увеличенный формат.
Л.З. Слонимский230[12]
- «ВЕ́СТНИК ЕВРО́ПЫ»
- Выпуск: Вестник Европы: журнал истории, политики, литературы Кн. 12 1910
- Bookreader Item Preview
- Becтник Eвpoпы (—) — Bикипeдия
- Вы точно человек?
- Содержание
Вестник Европы 1868, Т.1, №.1 (январь)
Милюков замечает, что «ведь с тех пор как русский министр сказал в Бухлау барону Эренталю, что из-за Боснии и Герцеговины Россия не будет вести войны, судьба Боснии и Герцеговины была решена» стр. Но, разумеется, и без этих слов австрийский министр отлично понимал, что о войне со стороны России не может быть и речи. И сам же П. Милюков подтверждает, что наш министр сказал нечто общеизвестное и бесспорное, что ничего другого не могли предполагать и надеявшиеся на нас сербы. Значит, ошибка А. Извольского заключалась не в существе сказанного им, а в том, что он говорил это австрийскому министру и раскрывал пред ним свои карты. Подобное раскрывание общеизвестных карт представляется, однако, довольно невинным занятием, и не им, конечно, была решена судьба Боснии и Герцеговины.
Нам кажется, что в вопросе о судьбе Боснии и Герцеговины П. Милюков несколько умаляет значение реальных фактов и придает слишком большую важность формально-правовым определениям и моральным толкованиям, которыми вообще не принято руководствоваться в области международной политики. Мы позволяем себе утверждать, что судьба Боснии и Герцеговины была решена печальным и постыдным фактом передачи их австрийцам в силу берлинского трактата, по инициативе тогдашней русской дипломатии, и что этот факт имел по существу характер бесповоротный и окончательный. Передача была бессрочная, не обставленная [365] никакими ограничительными условиями или оговорками, кроме чисто фиктивных. Милюков напоминает содержание тех сделок и актов, которыми решалась судьба обеих славянских областей и которые все-таки, по его мнению, оставляли еще открытым вопрос об их политической будущности. В июле 1876-го года, при свидании императоров Александра II и Франца-Иосифа в Рейхштадте, состоялось соглашение, один из пунктов которого гласил: «Если будет признана независимость Сербии и Черногории и если окажется, что Турция не способна поддерживать порядок в Боснии и Герцеговине, то Австро-Венгрия получает право занять эти провинции и управлять ими».
При начале русско-турецкой войны это соглашение было превращено в формальный договор, подписанный в январе 1877-го года в Будапеште. На берлинском конгрессе, в заседании 22-го июня, после заявлений графа Андраши и лорда Сольсбери предоставлено было Австро-Венгрии взять на себя «оккупацию и администрацию» Боснии и Герцеговины, взамен автономии, предположенной сан-стефанским договором. Граф Андраши от имени своего правительства выразил согласие на занятие двух провинций, но прибавил великодушно, что администрацию третьей провинции — Новобазарского санджака — австро-венгерское правительство принять на себя не желает, так как этот санджак не граничит непосредственно с Австрией и может остаться под оттоманской администрацией; «однако Австро-Венгрия — закончил граф Андраши — должна оставить за собой право держать гарнизоны и иметь военные и коммерческие пути сообщения в санджаке». Представитель России, граф Шувалов, счел долгом возразить против такого великодушия; он заявил, что принимает сказанное к сведению, впредь до объяснения с австрийским представителем. Как видно из позднейшего протокола, от 1-го июля, графу Шувалову удалось уговорить графа Андраши согласиться принципиально и на занятие Новобазарского санджака; в этом протоколе значится, что «вследствие соглашения с графом Андраши русский уполномоченный берет назад свои возражения». Текст этого удивительного соглашения опубликован в ноябре прошлого года нашею министерскою «Россиею», в виде отрывка секретной декларации, подписанной в Берлине 1-го июля 1878-го года князем Горчаковым и графом Андраши.
Здесь оккупация Боснии с Герцеговиною мимоходом названа «окончательною», и от воли венского кабинета зависело бы столь-же окончательно занять и Новобазарский санджак. Милюков полагает, что слово «окончательно» употреблено тут «довольно неудачно»; но, к сожалению, подобные документы приходится толковать по буквальному их смыслу, хотя бы все содержание их было более чем неудачно — а буквальное значение приведенных слов не нуждается ни в каких комментариях. Очевидно, по намерению участвующих лиц, оккупация с самого начала предполагалась именно окончательною и в сущности была лишь замаскированною аннексиею, от которой ничем фактически не отличалась. Вырвать отданные провинции обратно из австрийских рук ни Турция, ни Россия не могли бы иначе, как путем победоносной войны, т. Право Сербии и Черногории на воссоединение с оккупированными Австро-Венгриею землями принадлежит к той же категории прав, как наше право на Галичину или право Италии на южную часть Тироля; это — только право завоевать известную территорию, право, доступное могущественным военным державам, но совершенно не осуществимое для небольших славянских государств. В этом смысле для славянства вполне безразлично, владеет ли Австро-Венгрия Босниею и Герцеговиною по праву оккупации или по праву аннексии, и разница между обоими терминами, на которой так настаивает П.
Милюков, не существует для практической политики. Держава, устроившая для Боснии и Герцеговины австрийскую оккупацию, не имела нравственного права протестовать против аннексии, и наша дипломатия, в лице А. Извольского, не без основания признавала себя связанною старыми сделками и обязательствами России. В полемике против этого взгляда нашей дипломатии П. Милюков кажется нам безусловно неправым. Приведя текст документа, в котором оккупация названа окончательною, он не находит в нем ничего компрометтирующего для нашего министерства иностранных дел.
По его мнению, [367] «русская дипломатия может с чистою совестию считать свои руки совершенно развязанными. После опубликования документа мы можем спокойно сказать: слава Богу, то был лишь сон, — очень дурной сон о наших прошлых грехах. Но теперь этот сон миновал» стр. Уважаемый автор в данном случае судит о наших прошлых грехах с таким необыкновенным оптимизмом, какого нельзя было ожидать от тонкого знатока реальных условий и фактов этого прошлого. Направляя главные удары своей критики на нашего нынешнего министра иностранных дел, П. Милюков, конечно, не теряет из виду особенной обстановки его деятельности.
Вина за нашу «национальную неудачу» в боснийском вопросе падает, по его словам, не на одного А.
Периодичность сначала была ежеквартальной, а с 1868 г. Редакция располагалась в доме Стасюлевича на Галерной улице, 20 в Санкт-Петербурге; редакция обычно собиралась каждую среду [3] ; в 1910 году, после выхода Стасюлевича на пенсию, управление перешло к Максиму Ковалевскому редактор Константин Арсеньев , а штаб-квартира переехала на Моховую улицу, 37. В 1917 году директором стал Дмитрий Овсянико-Куликовский [3]. Журнал поддерживал земство и великие реформы Александра II отмену крепостного права, реформы в управлении, образовании и культуре [4].
Мы стараемся в первую очередь загружать фотографии, которые действительно нужны посетителям. Фото для объектов с комментариями оценками, отзывами, просьбами ускорить загрузку, любым осмысленным текстом имеют наибольший приоритет в очереди. Приоритетные изображения в среднем загружаются в течение 20-30 минут после публикации сообщения. Спасибо за понимание!
В первую очередь редактор определял политику журнала по отношению к читателю. Другое дело — воспитывать себя, знать, чего хочешь и настойчиво добиваться своих прав». Материал, опубликованный в журнале, должен читателя привлекать, заинтересовывать и незаметно воспитывать. Для этого и нужно, чтобы все статьи были «читабельны», по шутливому определению Богдановича. Огромная роль отводилась редактору. Он должен уметь почувствовать грань, отделяющую материал научно-популярный от специфически научного, определить, является ли статья интересной и доступной для читателя, препятствовать появлению на журнальных страницах элементарных и общеизвестных истин.
Богданович знал характерное для русского человека свойство «набрасываться на верхи» и настаивал на изложении основ рассматриваемого вопроса. Мысль писателя и публициста, считал А. Богданович, «сосредотачивается, как свет в фокусе, и выигрывает в силе, яркости и убедительности» [29]. Второй критерий — требование актуальности тем и связи с современностью — распространялся даже на исторические исследования «близких и далеких эпох». Эти требования Богданович выдвигал не только перед авторами журнала, он учитывал их и в собственной деятельности. Батюшков, — учителя, который сам учился вместе с теми, которых он думал воспитывать, ставя себя в положение учеников, близкий им по воспоминаниям проведенной в провинции молодости.
Это создавало в статьях Богдановича особый эффект сопричастности, личностную окрашенность изложения». Но главное — общий демократический тон его статей и жизненных позиций. В январе 1906 г. Ее значение, весь смысл ее — жить для народа и вместе с ним победить или умереть. Но последнее не страшно. Где народ, там и победа» [30].
Задача журнала — быть воспитателем читателя — диктовала и распределение материала по отделам. Объем журнала составлял около 30 печатных листов, из которых 12—13 листов приходилось на беллетристику, на остальные отделы — «Внутреннее обозрение», «Родные картинки», «Иностранное обозрение», «Критические заметки», общественно-политические и научные статьи — 17—18 листов. Проза не играла значительной роли в журнале, сам Богданович считал ее «супом», без которого не обходится ни один обед. Это мнение редактора очень сердило А. Куприна, который занимался отделом беллетристики в 1902—1905 гг. Но несмотря на некое пренебрежительное отношение редакции к литературному материалу, «Мир божий» завоевал симпатии читателей именно благодаря хорошей литературе, особенно переводной.
Отдел переводной литературы вела Л. Лидия Карловна сама отбирала материал, переводила с французского, английского и польского. После ее смерти в 1902 г. Активно участвовала в работе этого отдела З. Венгерова и как переводчик, и как литературный критик. В ее переводе был впервые опубликован в «Мире божьем» ставший впоследствии очень знаменитым в России роман «Овод» Этель Лилиан Войнич, английской писательницы, вышедшей замуж за русского народовольца О.
Прототипами романа послужили русские революционеры-народники. Статьи научно-популярного характера занимали в журнале иногда до половины объема. Много внимания уделялось естественнонаучной проблематике, интерес к которой постоянно возрастал. Отделом занимался В. Агафонов — постоянный сотрудник редакции, в качестве авторов выступали крупные ученые, философы, врачи. Но научные материалы в журнале имели свою особенность: большое место отводилось естественным наукам, что было не характерно для изданий начала XIX в.
В 5-м номере за 1892 г. Агафонов, который отвечал за публикации на естественнонаучные темы, писал: «Природа — все. Природа — везде». Журнал писал и о других науках. В той же статье отмечалось: «Нет такой науки, практическое знакомство с которой не было бы практически полезно и в жизни» [31]. Во многих публикациях рассказывалось о жизни и творчестве ученых, философов, общественных деятелей.
Лемке «Очерки жизни и деятельности Герцена, Огарева и их друзей». Это было одно из первых упоминаний имен, о которых ранее нельзя было говорить. Теперь оно может пользоваться и плодами своего завоевания.
Вестник Европы», 1910, № 7.
Извольский твердо надеялся на Европу и на ее будущие дипломатические совещания: он обнадеживал и Сербию, побуждая ее терпеливо ожидать решения великих держав. Между тем барон Эренталь успел заключить полюбовную сделку с Турциею, точно так же как и Болгария, которой помогла в этом отношении русская же дипломатия; а раз само турецкое правительство признало аннексию и болгарскую независимость, можно было уже не созывать никакой конференции. Национально-патриотические протесты Сербии, поощряемые выжидательною политикою России, создали в Боснии и Герцеговине брожение, которому австрийцы решили положить конец; Австро-Венгрия серьезно грозила Сербии военною расправою. Пока между западными кабинетами велись, еще дипломатические переговоры, наше министерство иностранных дел неожиданно сдалось на капитуляцию, выразив свое согласие на аннексию без всяких условий и оговорок, под влиянием категорического заявления Германии о полной солидарности ее с венским кабинетом. Свидание в Бухлау в начале сентября 1908-го года, объявление австрийской аннексии и болгарской независимости в начале октября, хлопоты об [363] европейской конференции и заключительное внезапное отречение русской дипломатии от всех занятых ею позиций — таковы главные последовательные этапы новейшей балканской политики, в которой активно участвовала Россия. Разбирая отдельные частности этих беспочвенных и нередко загадочных блужданий нашей иностранной политики, П.
Милюков не останавливается на оценке одного весьма характерного обстоятельства, о котором ему приходится вскользь упоминать несколько раз в своей книге. Русская дипломатия усердно стремилась поднять вопрос об открытии Босфора и Дарданелл для русского военного флота и высказывала готовность на всякие уступки для приобретения австрийской поддержки в этом вопросе. Спрашивается: зачем может понадобиться России право прохода военных судов через Дарданеллы? Где тот русский военный флот, который будет свободно выходить из Черного моря на мировой простор, на встречу возможным врагам и соперникам? Не вернее ли было бы заботиться о том, чтобы этот флот — когда он будет существовать — мог спокойно держаться в пределах черноморских вод, исполняя свои скромные охранительные функции и избегая опасных внешних авантюр?
Притом, какое значение имело бы согласие Австро-Венгрии и других держав на свободу прохода русских броненосцев через проливы, находящиеся фактически в исключительном обладании одной лишь Турции? Против воли Турции ни одно военное судно не пройдет через Босфор и Дарданеллы, хотя бы на это согласилась вся Европа — а Турция всегда будет иметь возможность руководствоваться своими особыми интересами и соображениями при закрытии или открытии проливов для военных судов того или другого иностранного государства. Так как господство на морях и океанах едва ли будет принадлежать России даже в отдаленном будущем, то для безопасности ее черноморского побережья чрезвычайно важно сохранить старое правило о недопущении прохода военных кораблей через Босфор и Дарданеллы. Требуя отмены этого правила в силу какой-то непонятной рутины. Наша дипломатия действовала, в сущности, во вред России, и большую услугу оказала нам Англия, побудив наше министерство иностранных дел исключить вопрос о проливах из программы наших текущих политических забот.
Надо только пожелать, чтобы этот вопрос был окончательно сдан в архив и перестал служить предметом напрасных недоразумений и соблазнов для нашего дипломатического ведомства. Что наша балканская политика была непростительно плоха, что она без всякой надобности, точно умышленно, впутывала нас в [364] непримиримые противоречия и затруднения, — в этом трудно сомневаться: факты слишком громко говорят сами за себя. Но относительно того, как должна была бы действовать дипломатия и что собственно следовало предпринять в интересах России и славянства, взгляды расходятся. Мы думаем, что полное воздержание от сепаратных переговоров с Австро-Венгриею и добросовестное стремление к постоянной солидарности с Англиею и Франциею были для нас безусловно обязательны при данном международном положении. Опираться на славянское- движение и выступать прямо против аннексии во имя самостоятельных прав сербской народности было бы бесцельно, даже если бы мы располагали прежним военным могуществом.
Воевать с Австро-Венгриею и союзною с нею Германиею из-за турецких славян было бы чистейшим безумием — а без риска войны дело не обошлось бы. Милюков ставит в вину А. Извольскому сказанные им в Бухлау слова, что Россия не станет воевать, так как после этого признания барон Эренталь, быть может, «покинул Бухлау в более определенном настроении, чем туда приехал» стр. В другом месте П. Милюков замечает, что «ведь с тех пор как русский министр сказал в Бухлау барону Эренталю, что из-за Боснии и Герцеговины Россия не будет вести войны, судьба Боснии и Герцеговины была решена» стр.
Но, разумеется, и без этих слов австрийский министр отлично понимал, что о войне со стороны России не может быть и речи. И сам же П. Милюков подтверждает, что наш министр сказал нечто общеизвестное и бесспорное, что ничего другого не могли предполагать и надеявшиеся на нас сербы. Значит, ошибка А. Извольского заключалась не в существе сказанного им, а в том, что он говорил это австрийскому министру и раскрывал пред ним свои карты.
Подобное раскрывание общеизвестных карт представляется, однако, довольно невинным занятием, и не им, конечно, была решена судьба Боснии и Герцеговины. Нам кажется, что в вопросе о судьбе Боснии и Герцеговины П. Милюков несколько умаляет значение реальных фактов и придает слишком большую важность формально-правовым определениям и моральным толкованиям, которыми вообще не принято руководствоваться в области международной политики. Мы позволяем себе утверждать, что судьба Боснии и Герцеговины была решена печальным и постыдным фактом передачи их австрийцам в силу берлинского трактата, по инициативе тогдашней русской дипломатии, и что этот факт имел по существу характер бесповоротный и окончательный. Передача была бессрочная, не обставленная [365] никакими ограничительными условиями или оговорками, кроме чисто фиктивных.
Милюков напоминает содержание тех сделок и актов, которыми решалась судьба обеих славянских областей и которые все-таки, по его мнению, оставляли еще открытым вопрос об их политической будущности. В июле 1876-го года, при свидании императоров Александра II и Франца-Иосифа в Рейхштадте, состоялось соглашение, один из пунктов которого гласил: «Если будет признана независимость Сербии и Черногории и если окажется, что Турция не способна поддерживать порядок в Боснии и Герцеговине, то Австро-Венгрия получает право занять эти провинции и управлять ими».
Санкт Петербург, 1866 1918. Вестник Европы 1802—1830 Указатель к Вестнику Европы.
Голубенский — М. From start to finish, the writer illustrates a deep understanding on the topic. In particular, the discussion of Y stands out as a highlight.
Утин, В. Стасов, В. Соловьев, В. Мак-Гахан, Э. Главной причиной послужила неопределенность партийной окраски издания. Арсеньевым программа партии демократических реформ, оргкомитет которой состоял в основном из членов редакции ВЕ.
Ее политическое влияние вышло недалеко за пределы этого круга, несмотря на то, что один из лидеров М. Ковалевский стал депутатом первой Государственной Думы, а идейная платформа, предполагавшая установление в России наследственной конституционной монархии и осуществление демократических преобразований, соответствовала сложившейся в тот период ситуации в стране. После 1908 г. Стасюлевич удалился от дел, в журнале расширился раздел «Хроника», появились репродукции, рисунки, реклама, объявления, пришли новые сотрудники и авторы К. Тимирязев, В. Кузьмин-Караваев, И. Жилкин, М. Осоргин, И. Бунин, А.
Но довести реорганизацию до конца новому руководству не удалось. Арсеньева называли совестью русской прессы, у него сложилась репутация старомодного издания. Февральская революция 1917 г. Официальные отношения с цензурным ведомством начались для издания 9 ноября 1865 г. Стасюлевича и Н. Этому предшествовали ходатайство председателя Комитета цензуры иностранной, члена Совета Главного управления по делам печати Ф. Тютчева перед министром внутренних дел П. Валуевым и визит к министру М. В конце ноября он получил «Свидетельство», разрешавшее издавать журнал без предварительной цензуры, и отказ в освобождении от залога в 2500 р.
В конце 1865 г. Серьезные проблемы с цензурой начались у ВЕ, когда он обрел типологические черты толстого журнала. Барбье «Собачий пир» редактор получил предупреждение о возможности для его издания неблагоприятных последствий в случае помещения подобных материалов. Цензура усмотрела в нем благожелательную оценку Французской революции 1848 г. Весной 1869 г. Стасюлевич получил отказ Главного управления по делам печати на просьбу разрешить замещать его на посту редактора во время длительных отлучек А. Пыпину, имя которого было связано с закрытым в 1866 г. Некрасова «Современник». Однако негласно в течение многих лет А.
Пыпин исполнял обязанности заместителя редактора ВЕ. В 1870 г. Цензор указывал, что за некоторые из них журнал заслуживал судебного преследования, но спокойное и сдержанное изложение материала не давало повода его начать. В дальнейшем цензура неоднократно отмечала присущий ВЕ академически-докторальный тон, спасавший его от крушений. Самой редакцией наукообразное изложение материала, нейтральные заголовки рассматривались как эффективные способы противодействия цензуре. ВЕ получил первое предостережение за статью К.
Каченовский 1804-1807 , В. Жуковский 1808- 1809 , М. Жуковский 1809-1810 , М.
Каченовский 1811-1813. И именно с 1811 г. В 1816-1830 гг. Начались жестокие преследования произведений Пушкина, Грибоедова, писателей-декабристов. Передовые литераторы, прежде всего критики декабристского лагеря, Пушкин, Н. Полевой, вели последовательную, принципиальную борьбу с «Вестником Европы» Каченовского, вскрывая реакционную сущность журнала. Белинский так характеризовал это издание: «Вестник Европы», вышедши из- под редакции Карамзина, только под кратковременным заведыванием Жуковского напоминал о своем прежнем достоинстве. Затем он становился все суше, скучнее и пустее, наконец сделался просто сборником статей, без направления, без мысли и потерял совершенно свой журнальный характер... В начале двадцатых годов «Вестник Европы» был идеалом мертвенности, сухости, скуки и какой-то старческой заплесневелости».
Совершенно растеряв читателей, «Вестник Европы» прекратил свое существование в 1830 г. Теперь постоянным сотрудником журнала числился Н. Костомаров, именно ему принадлежала идея взять название карамзинского издания для нового либерального «профессорского» журнала. В первом номере альманаха в редакционной статье говорится: «Возобновляемый ныне «Вестник Европы» будет действовать по другой программе, которая хотя и отступает от первоначальной его же задачи, как журнала главным образом политического, но зато, может быть, ближе подойти к настоящему значению самого своего основателя, который оказав сначала России услугу, как публицист, приобрел потом бессмертие, как историк. Соответственно такому преобразованию, цель «Вестника Европы» с настоящего времени, в новой его форме специального журнала историко-политических наук, будет состоять, прежде всего, в том, чтобы служить постоянным органом для ознакомления тех, которые пожелали бы следить за успехами историко-политических наук, с каждым новым и важным явлением в их современной литературе». Из названия на титульном листе журнала мы можем судить о его направленности: с 1868 по 1910 гг. Стасюлевич вел «Вестник Европы» больше полувека, до 1911 г. Возродившийся журнал пользовался большой популярностью, как и первый, он был самым последовательным и серьезным журналом русской либеральной интеллигенции. Умеренно-либеральное направление альманаха не изменилось, но программа расширялась.
Более интересной стала проза, полнее освещалась политическая жизнь России. Далее конституционной монархии политические идеалы редакции не шли, и совершенно естественно, что журнал резко отрицательно относился к революционным методам борьбы, отгораживался от революции. В разное время редакторами журнала были: с 1908 по 1916 гг. Ковалевский, с 1916 по 1918 гг. Гримм и Д. Овсяников- Куликовский. Сотрудниками «Вестника Европы» были такие крупные писатели, ученые и политики, как Н. Костомаров, А. Пыпин, В.
Стоюнин, Вл. Соловьев, К. Арсеньев, Н. Кареев, А. Мануйлов, П. Милюков, И. Мечников, А. Кони, И. Тургенев, И.
Гончаров, А. Островский, М. Салтыков-Щедрин и др. Кроме того, в список авторов журнала вошли многие члены бывшего в 40-50 гг. Программу кружка, предусматривавшую проведение буржуазных реформ, предоставление свобод, учреждение представительных органов и т. Следует отметить, что текущие вопросы англо-русских отношений рассматривались в отдельном разделе - «Иностранное обозрение». В области внешней политики авторы альманаха придерживались позиции временного отказа от активных действий в Европе и на Ближнем Востоке и перехода к решению международных вопросов мирными средствами возлагая большие надежды на дипломатию, активное развитие и внедрение норм международного права с тем, чтобы направить все имеющиеся ресурсы на внутренние преобразования. Различные аспекты политики правительства и англо-русского соперничества в Иране нашли свое отражение, кроме постоянных разделов, и в специальных статьях Л. Полонского, Е.
Ковалевского, М. Терентьева, Д. И Романовского и др. Некоторые из перечисленных авторов являлись участниками или свидетелями тех или иных событий, развернувшихся в Персии. Так, например, М. Терентьев, был офицерам, служившим в Средней Азии. Он входил в число тех исследователей, которые изучали край по заданию правительственных органов с целью выяснения природных ресурсов, географических условий, военной топографии. Кроме того, изучение новых земель было связано с подготовкой реформы в области административного управления, налоговой системы, суда и т. Основными источниками выпускной квалификационной работы являются статьи, обзоры, аналитические выкладки различных авторов XIX - начала XX веков, помещенные в журнале «Вестник Европы», а также исторические взгляды современников: офицера Генерального штаба М.
Зиновьева «Россия, Англия, Персия», 1912. Безусловно, не только «Вестник Европы» интересовался вопросом англо-русского соперничества в Персии. А «Вестник Европы» в свою очередь публиковал статьи зарубежных авторов, которые были переведены на русский язык. Такими статьями были «Выписка из Лондонских новостей» 1806 , которая описывала настрой английского общества на взаимоотношения с Россией, а также статья Архенгольца «О походе Французов в Ост-Индию» 1808 , о потенциале французской внешней политики, а конкретнее - рассуждения о возможностях французской армии совершить завоевательный поход в Индию. Но «Вестник Европы» также создавал на своих страницах полемику. Пример тому, статья - комментарий перевод с немецкого «О предполагаемом походе Французских войск в Ост-Индию». Автор подвергает серьезному критическому анализу статью Архенгольца. Кроме того, многие из авторов «Вестника Европы» являлись профессиональными исследователями и их статьи в журнале освещали различные взгляды и, позже изложенные в более широком масштабе. Так, русский путешественник, дипломат, востоковед Е.
Ковалевский в своей статье «Восточные дела в двадцатых годах» 1868 уделил достаточное внимание ключевым моментам противостояния Англии и России в Персии в начале XIX века, а также подробно проанализировал ее роль в политике европейских держав. Он уделял пристальное внимание рассмотрению взглядов России в отношении Персии, указывал, что она тесно связана с российскими интересами. Также давал подробный анализ риска для нас во взаимоотношениях с ней. Ковалевский отмечал географическое положение Ирана, что именно его территория является плацдармом в Индию. С 60 - х годов появляются первые работы М. Терентьева, военного-востоковеда и историка. Его работы были основаны на материалах учреждений туркестанского генерал-губернаторств. Они насыщены богатым фактическим материалам и в связи с этим до настоящего времени не утратили актуальности. Первая была посвящена истории колониальной политики Англии и англо-русским противоречиям, вторая анализу деятельности царской администрации в присоединенных землях.
При всей разноплановости поднятых проблем в центре внимания указанных работ, а также обозрений «Вестника Европы» был анализируемый под тем или иным углом зрения вопрос о мотивах продвижения России вглубь Средней Азии, а также ее противостояние с Англией. Что нельзя не рассмотреть при изучении англо-русского соперничества в Иране. Журнал неоднократно подчеркивал, что Россия - европейская страна, тесно связанная с европейскими государствами, однако имеющая свои интересы и активно отстаивающая их, в том числе перед Англией. Активное обсуждение на страницах журнала острых вопросов о внешнеполитических задачах и роли России в международных отношениях обуславливают актуальность изучения публикаций в период сложнейшего противостояния Британской и Российской империй на Востоке. Взгляды, изложенные в «Вестнике Европы», заслуживают целенаправленного изучения, так как авторами с различными точками зрения делается не просто попытка понять причины соперничества между Великобританией и Российской империей, а проводится детальный многосторонний анализ англо-русских отношений, и на сегодняшний день, имеющий большую историческую ценность для адекватного построения будущих отношений между двумя государствами в первую очередь через укрепление торгово-экономического, внешнеполитического партнерства, доказывающего важное место России на современной геополитической карте мира. Историография проблемы англо-русского соперничества в Персии не будет правильным рассматривать отдельно от Среднего Востока. И в целом эта тема достаточно разработана. В различное время историками и публицистами были рассмотрены вопросы о специфике процесса присоединения Средней Азии и разделения сфер влияния на части азиатского континента, его мотивах, раскрытых на фоне международных отношений9; изучен вопрос последствий для среднеазиатских народов их присоединения к России10; доказана несостоятельность тезиса английской пропаганды о стремлении России захватить Индию, выдвинутого ею с намерением оправдать свою экспансию на Среднем Востоке11; почему именно Персия являлась одной из ключевых территорий противостояния; как это соперничество сказалось на самом Иране. В советской историографии вопрос англо-русского соперничества также занимал значительное место в процессе изучения истории стран Среднего Востока, но на протяжении ХХ века характер изложения и оценки исторических материалов менялся.
Так, работы 1920 - начала 1950-х гг. Внимание советских историков к вопросам развития региона в большей части определялось задачей показать прогрессивную роль русского пролетариата в формировании основ революционного движения в крае или обличить агрессивную политику царизма и британского империализма в отношении азиатских народов. Наиболее характерными трудами того периода можно назвать работы М. Покровского «Дипломатия и войны царской России в XIX столетии» 1924 , «Русская история в самом сжатом очерке» 1930 , «О задачах марксистской исторической науки в реконструктивный период» 1931 12. Наиболее нейтральным в этом отношении можно считать обзор трудов по изучению стран Востока, сделанный историком В. Основное внимание В. Бартольд уделил истории географического и этнографического исследования края, при этом мало затрагивая международные отношения. К известным и заслуживающим внимания трудам с точки зрения оценки внешней политики России можно отнести работы А. Попова, В.
Мендельсона, Е. Штейнберга, А. Якунина и других. Позднее, исследования середины 1950-х гг. Советские историки начали проявлять повышенный интерес к изучению международных отношений на Среднем Востоке в XIX в. Исследователей занимали мотивы политического курса России и Англии в Средней Азии и характер англо-русского соперничества в этом регионе. Многие историки, характеризуя этот период развития отечественной историографии, писали о вреде, который нанес исторической науке сталинизм. К рассматриваемому периоду относится работа С. Мартиросова «Англо-русские противоречия в Средней Азии в дореволюционной и советской исторической литературе» 1962 , которая остается единственным специальным исследованием по историографии англо-русского соперничества в Средней Азии.
В их основу легли письма путешественников, отчеты военных о совершенных ими поездках, докладные записки о пребывании иностранцев в России, то есть реальные исторические документы и взгляды современников, которые в процессе авторского анализа преимущественно деполитизировались и не осложнялись идеологическими пояснениями. Стоит отметить монографию под редакцией Киняпиной Н. В ней автор затрагивает вопросы внешней политики России на Ближнем Востоке, большое внимание уделяя анализу противоречий европейских государств в этом регионе в период борьбы за колониальный раздел и империалистический передел мира. Также необходимо обратить внимание и на монографию Иванова М. В монографии Алиева С. XX век» проводится исследование истории Ирана XX века, используются архивные и документальные материалы России, Ирана, некоторых европейских и арабских государств. К сожалению, современные историки почти совсем не занимались изучением альманаха «Вестник Европы». А ведь именно из этого источника можно почерпнуть так много полезной и нужной информации. Как например, в одной из статей журнала, раздела «Иностранное обозрение»19 - авторы альманаха провели подробный анализ заключения и содержания англо-русской конвенции и ее последствий для каждой из держав - Англии и России.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемых источников и литературы. Англо-французское соперничество в Иране и его влияние на русско-иранские отношения XIX век стал для Персии эпохой сражений и правителей-реформаторов, формирования обновленных, не всегда простых, отношений с европейскими державами. Начался он для Персии с затяжной русско-персидской войны 1804-1813 годов. Инициатором конфликта, как ни странно, выступила сама Персия. Отношения России и Ирана осложнились присоединением Грузии к территориям Российской империи. Провинции Грузии платили со времени Шах-Абасса дань Персидским монархам. Но в 1801 году последний Царь Георгий Ираклиевич, желая положить конец нападениям персов, попросил российского императора о принятии своего государства в подданство. И Александр I своим манифестом «Об учреждении нового правления в Грузии» от 12 сентября 1801 года причислил жителей Грузии к российским подданным, а их провинции - к владениям российского императора. Очевидно, что Иран не хотел отдавать Закавказье России.
Регулярные нападения на Закавказские ханства на протяжении не одного десятка лет обеспечивали высшим слоям иранской армии стабильные и весьма существенные поступления от разорения этих территорий, а также от похищения десятков тысяч человек с целью последующей продажи. Ни Турция, ни Иран не были готовы согласиться и принять достижения России, закреплённые в соответствующих международных договорах и соглашениях, о присоединении кавказских народов и областей к Российской империи. Персидский владыка Фетх Али-шах рассмотрел присоединение Грузии к России как прямую угрозу интересам и безопасности своей страны. Дальнейшие действия. России по присоединению отдельных территорий в Закавказье спровоцировал Фетх Али-шаха, 10 июня 1804 г. Владыка небезосновательно рассчитывал на тот факт, что российская армия ещё не успела закрепиться на перешедших к ней территориях. Война проходила с переменным успехом обеих сторон. И даже с заключением зимой 1806-1807 г. Узун-Килисского перемирия, а по окончании войны - Гюлистанского мирного договора, напряжённость во внешней политике двух стран сохранялась на протяжении длительного времени.
Каким же образом русско-персидские военные действия и противостояние повлияли на англо-российское соперничество, которому посвящена работа? Таким образом, Российская империя становится опасным противником на азиатском континенте для Англии. Для России это было жизненно необходимо, чтобы обеспечить безопасность своих южных границ от агрессивных намерений Великобритании. В то же время, помимо открытых и обострённых отношений с Россией, Ирану в начале XIX века пришлось столкнуться с дипломатиями двух ведущих на тот момент стран - Великобритании и Франции. Для Великобритании и Франции слабый, терзаемый междоусобицами феодальный Иран с восточным менталитетом и предельно устаревшим военным оснащением казался легкой добычей. Конечно, с одной стороны, из противоборства между Англией и Францией за персидскую карту руководство этой страны могло извлечь так необходимые ей дивиденды. Но с другой стороны, Иран фактически в это время превратился в крепко затянутый узел противоречий и военно-дипломатическую цель трёх крупнейших мировых держав: Великобритании, Франции и Российской империи. Посему в такой ситуации было гораздо легче потерять суверенитет или принять неверные, внешне- или внутреннеполитические решения, чем извлечь из упомянутого столкновения интересов ощутимую выгоду. Таким образом, внутреннее и внешнеполитическое положение Ирана на начало XIX века можно охарактеризовать как неспокойное.
Страна жила в ожидании грандиозного столкновения сильнейших иностранных государств, плацдармом для которого ей предстояло стать. Публицистика не могла остаться в стороне от обсуждения столь острых международных вопросов как столкновение интересов Ирана и России, а также англо-русского соперничества этой стране. Так, журнал «Вестник Европы» пристальное внимание уделял рассмотрению взглядов России в отношении Персии. Например, Е. Ковалевский в статье «Восточные дела в двадцатых годах» отмечает: «К несчастию, для нас «восточный вопрос» не ограничивается одною Турецкой империей, но простирается на Персию, переходит в Среднюю Азию и некогда разразится на Крайнем Востоке. Он и теперь разъедает, как ржавчина, самостоятельность двух сильных государств, с тем, чтоб сделать их предметом европейского соперничества, и нам, может быть, придется выдерживать и там сильную борьбу общей к нам зависти и недоброжелательства». Ковалевский указывает на неоспоримый факт, что влияние на Персию тесно связано с российскими интересами. В Персии только армянское население связано с нами религиозными узами… но их не более 100 тыс. В наших интересах защищать Иран от влияния на него европейских держав.
Автор проводит анализ потенциальной угрозы для Персии и приходит к следующему выводу, что государство имеет десятимиллионное население, оно рассеяно на огромном пространстве, но связано единством религии. Однако утверждает Е. Ковалевский, несмотря на свою постоянную армию, часть которой, подобно турецкой, усилиями Франции и Англии, устроена по европейскому образцу, а также несмотря на субсидии, которые выдавались британскими властями при каждом случае военных конфликтов, - Иран, сам по себе, представляет соседство еще менее опасное, чем Турция. По мнению автора, «между османами сохранился религиозный фанатизм, который разжигает дикие страсти; еще осталась суеверная привязанность к династии и вера в ее сверхъестественное происхождение. У персиян и того нет: мечем приобретается право на престол, и слабостью утрачивается оно. Если бы Иран не имел своих страниц истории, своих остатков цивилизации, его можно было бы причислить к тем среднеазиатским ханствам, которые подобно движущимся пескам переносятся с места на место, изменяя свою форму. Персия, то расширялась до пределов Индии, внося в нее разрешения, подчиняя себе Бухару, Хиву, Белуджистан и др. Обращая внимание в своих статьях, на нестабильность государственных устоев Персии, ее территориальной целостности и отсутствие какой-либо стратегии развития страны, Е. Ковалевский аргументировано убеждает нас в незначительности военной угрозы непосредственно от самой Персии.
Однако, несмотря на это, автор раскрывает значимость Ирана в контексте взаимоотношений различных сил и влияний в регионе. В подтверждение высказанных тезисов в «Вестнике Европы» мы находим следующие аналитические обобщения: «…опираясь на южное прибрежье Каспийского моря, на судоходство по которому с завистью засматриваются англичане, она [Персия] может соблазниться иностранными предложениями…. По географическому положению своему, она [Персия] не может не иметь влияния на наши закавказские владения, еще не окрепшие в своих границах, особенно через посредство туркменских орд, подданных обоих государств, но в сущности, признающих то, которое считают для себя в данную минуту более выгодным, или не признающих никакого…. Персия служит препятствием к слитию воедино огромного магометанского населения сунни, которое бы без того простиралось сплошною массою до внутренних провинций Индии, где нашло бы до 15 млн. Христианскому миру уже грозила опасность такого слития. Надир- Шах питал мысль соединить мусульман в одно целое, и для этого присоединился к большинству вероисповеданий, оставив религию предков». Таким образом, становится очевидно, что серьезность исходящих от позиции Персии угроз, от ее опасных предпочтений и нестабильности решений требовали от России не просто внимания к этому региону, а вмешательства в полной мере в сложившуюся ситуацию столкновения интересов. Важно отметить, что сформулированные здесь и подтверждаемые публикациями «Вестника Европы» потенциальные угрозы, не ограничиваются позициями только двух стран, то есть Персии и России. Необходимо также учитывать те негативные ожидания других государств в отношении восточного вопроса и позиции России в совокупности с принимаемыми ими мерами противодействия.
Речь идёт об Англии и Франции. Теперь рассмотрим более подробно, в чём же состояли геополитические интересы Англии и Франции в Персии в начале XIX века. Авторы вестника уделяют внимание тому, что в этот период интересы России на Востоке столкнулись с интересами Англии, это и стало началом «Большой игры». Но, не только Российская империя, а также и Франция, которая наводнила Иран своими посланцами, беспокоили Британию. Придя к власти, новое французское правительство решило укрепить свои связи с Ираном, который приобретал все более важное значение в ее восточной политике. В страны Востока были посланы эмиссары Ламарк-Оливье и Брюгьер, в задачу которых входило укрепление торгово-политических отношений Франции со странами Востока, хотя официально были объявлены «учеными-натуралистами». И журнал «Вестник Европы» сразу реагирует на столь острое положение дел на Востоке. И в своих публикациях пристально наблюдал за событиями в Иране. На основании которых, мы можем получить представление об уровне развития различных сторон жизни общества в Персии.
Оливье подчеркивал, что несмотря на всю свою отсталость, Иран был одной из крупнейших держав Востока. Он сообщает, что шелк и шерсть - важнейшие произведения Персии. Их меняли на сукно, кошениль, индиго, краски и мелочные железные вещи. Авторы вестника отмечали, что Оливье восхищался умениями персидских ремесленников: «в механических искусствах Персы успели гораздо более, нежели Турки; а в искусстве красить материи превосходят самих Европейцев. Фарфор их может равняться с Китайским; золотые и серебряные изделия прекрасны. Они приготовляют очень хорошую бумагу». Говоря об иранском военном флоте, вестник обращает внимание на то, что Оливье допускал возможность создания флота на Каспийском море. Он сообщает, что Ост-Индия становится для Персии важнейшим торговым партнером. Так как Иран не обладает некоторыми ресурсами «За недостатком леса в южных провинциях Персии, было бы невозможно иметь флота в Персидском заливе» - пишет автор, ее флот ничтожно мал, если бы Ост-Индия не восполняла этот недостаток.
Но в тоже время перевозка требует высоких затрат и по мнению автора «легче бы было завести флот у берегов Каспийского Моря: провинции Гилян и Мазандеран, обильные лесом, доставляли бы все нужные для содержания его припасы». Изучив военную мощь Ирана, Оливье пишет, что армии состояла в основном из иррегулярных частей и немногочисленной в мирное время: «в мирное время не существует в Персии никакой собственно так называемой армии; в военное, большая часть войска бывает, при наступлении зимы, распускаема». Но в тоже время, войска всегда были готовы выступить в поле, в военное время они собирались из племенного и городского ополчения: «все те, которым назначено служить в военной службе, должны в самое короткое время по установленному особому порядку, являться каждый на сборном своем месте». Из слов Оливье, по мнению авторов вестника, можно сделать вывод, что европейская тактика им абсолютно неизвестна, а армия Ирана требовала реорганизации. О миссии Оливье знал и русский посол в Константинополе Кочубей, который в письме В. Зубову от 1 декабря 1796 года сообщал: «Ага-Могаммет хан имеет при себе двух французов, Оливье и Брюгьера, людей немалых дарований… Они были здесь в прошлом году, слывя ботаниками… в самом деле суть они эмиссары Директории мнимой республики французской. Особая записка, при сем прилагаемая, известит Ваше сиятельство до какой степени Оливье, знающий языки ориентальные может быть опасный эмиссар. Легко статься может, что таланты свои употребит он к руководству армий Персидских». Деятельность французских эмиссаров сильно беспокоила также и англичан.
Английские агенты сообщали из Парижа о том, что Директория подталкивает Персию против них, наводняет Индию своими эмиссарами. Авторы «Вестника Европы» замечают, что в описании своей миссии Оливье указывал на достижение поставленной цели.
От новой редакции журнала «Вестник Европы»
В статье рассматривается история журнала «Вестник Европы» в контексте времени его существования, традиции, сохраняющиеся в издании на про-тяжении двух столетий, и тенденции развития, продиктованные современ-ностью. «Вестник Европы» высоко оценил осуществлённые императором Александром II реформы 1860-70-х годов, в 1870-90-е годы призывал «охранять сделанное и настаивать на осуществлении всего задуманного во всей его полноте». Сербский совет в Белграде объявил Января месяца, что в следствие заключенных в Константинополе условий, он будет продолжать свои заседания в Крапоеваце, недалеко от Тополи (места пребывания Георгия Черного).
«ВЕСТНИК ЕВРОПЫ»
| Ответы [HOST]: Где можно скачать журнал "Вестник Европы"()? | Сербский совет в Белграде объявил Января месяца, что в следствие заключенных в Константинополе условий, он будет продолжать свои заседания в Крапоеваце, недалеко от Тополи (места пребывания Георгия Черного). |
| Holdings: Вестник Европы | Вестник Европы. |
История журнала «Вестник Европы»
| Вестник Европы | Л. Слонимский «Причины наших поражений» «Вестник Европы», 1910 г. Симона Вейль «Истоки гитлеризма» (из статьи 1939-1940 гг.)* Перевод П. Епифанова. |
| Вестник Европы : Журнал науки - политики - литературы | здесьГлавная Коллекции Президентской библиотеки Отечественная периодика фонде Президентской библиотеки Журналы Вестник Европы. СПб., 1866 1918. 1910 Вестник Европы. 1910, кн. сентябрь Вестник Европы. 1910, кн. сентябрь Главные вкладкиПросмотр активная. |
| От новой редакции журнала «Вестник Европы» | Вестник Европы 1868, Т.1, №.1 (январь). Bookreader Item Preview. |
| The Peasant Commune and the Stolypin Reforms: Peasant Attitudes, 1906–14 | «Вестник Европы» — периодический журнал, издававшийся в Москве в 1802—1830 годах «по две книжки в месяц». В разные годы тираж составлял от 580 до 1200 экземпляров. |
| [вестник европы] в категории главная | «Becтник Eвpoпы» (Bѣcтникъ Eвpoпы) — пepиoдичecкий жypнaл, издaвaвшийcя в Mocквe в 1802—1830 гoдax «пo двe книжки в мecяц». B paзныe гoды тиpaж cocтaвлял oт 580 дo 1200 экзeмпляpoв. |
Вестник Европы
- Главная навигация
- Holdings: Вестник Европы
- File history
- The Peasant Commune and the Stolypin Reforms: Peasant Attitudes, 1906–14
- «Царь-освободитель» и «Вестник Европы»: отец Игорь Шестаков подарил Публичке раритетные книги
- Еще экспонаты
«Царь-освободитель» и «Вестник Европы»: отец Игорь Шестаков подарил Публичке раритетные книги
Вестник Европы 1868, Т.1, №.1 (январь). Bookreader Item Preview. Вестник Европы», 1910, № 7. в начало. В.В. Розанов[234][16]. современность и злободневность.
Вестник Европы. Г. 45 1910, [кн. 1], январь
Вестник Европы. 1910г. Том 6. Журнал науки-политики-литературы, основанный евичем в 1866 году. «Вестник Европы» (Вѣстникъ Европы) — периодический журнал, издававшийся в Москве в 1802—1830 годах «по две книжки в месяц». 1872. Встречается в книгах (5) с 1886 по 1910. Историческія и литературныя характеристики на основаніи журнальныхъ статей. — Щедринъ и его послѣдняя сатира. — Достоевскій, Тьеръ и Эдгаръ Кинé, поставленные рядомъ другъ съ другомъ, на основаніи послѣднихъ №№ «Дневника Писателя», «Вѣстника Европы» и «Дѣла». его постоянными авторами.
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Причины наших поражений
- Вестник Европы», 1910, № 7.
- Истоки гитлеризма
- Вестник Европы
Вестник европы. «Вестник Европы
Пeрeплeт: cмешанный картонно-кожaный, ут 3 года назад Источник Средняя цена Вестник Европы. Номер 10 за 1870 год составляет 2500 руб Минимальная цена: 1500 руб.
Карамзин, назначенный придворным историографом, отходит от руководства «Вестником Европы». После Карамзина «Вестник Европы» утрачивает свои положительные журнальные качества - современность и злободневность. Политические обзоры и публицистические статьи теперь появляются крайне редко; отдел «Политики» сводится к простому перечню фактических известий. В период войны с Францией 1806-1807 «Вестник Европы» открыто проводит антифранцузскую линию, причем выпады против вольнодумных французов сопровождаются настоятельной защитой и идеализацией патриархальных нравов древней России. В отделе переводной прозы, на ряду с переводами из Жанлис, преобладавшими при Карамзине, печатаются переводы из Дюкре-Дюмениля и Авг. С 1804 г.
Каченовский, который вскоре стал профессором Московского университета. Каченовский печатал на страницах журнала свои статьи преимущественно по русской истории. С 1806 г. При Жуковском отдел литературы решительно преобладал над политическим отделом. В «Вестнике Европы» был привлечен ряд новых сотрудников: К. Батюшков, И. Долгоруков, Н. Остолопов, Н.
Гнедич, Д. Давыдов, П. Вяземский, Андр. Раевский и др.
Рапопорт Семен Исаакович. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых от начала русской образованности до наших дней : [в 6 т. Стасюлевича, 1897—1904.
Гаркави и Л. Мыслякова: автобиографии и биографические документы в собрании С. Венгерова: аннотированный указатель: в 2 т. У англичан в городе и в деревне: С прил. Рыбаков [псевд. Вильде, 1900. Очерки политической и общественной жизни Англии.
Меркушева, 1900. Деловая Англия. Сытина, 1903. VII, 291 с. Рыбаков С. Письмо из Англии. Письма из Лондона.
Письмо из Лондона. Бедность и благотворительность. В рабочем доме. По Ирландии. В центральной Англии. Промышленные республики. Борьба с конкуренциею.
Письма Дж. Список периодических изданий, вышедших в Англии на русском языке, начиная с 1855 г. Вольтке при участии С. Рапопорта; под редакцией Н. Вольфа, 1891. Специальные корреспонденции. Из Англии.
Толстой Л. Полное собрание сочинений. Письма 1895 г. Собрание сочинений в 22-х томах. Избранные письма 1882—1899 гг. Письма к В. Черткову, 1890—1896.
Чехов в переписке с переводчиками: Англия [Сахарова Е. Паперный, Э. Полоцкая; Отв. Чуковский К. Собрание сочинений: В 15 т. Шоу Б. Ученик дьявола: Безбожник : Мелодрама в 3 д.
Berlin: Concordia Deutsche Verlags-Anstalt, 1900. Rapoport S. Can Russia Pay? London: Linotype Co. Tolstoy L. Croydon: Brotherhood Publishing Co. Tolstoi L.
Master and Man. Rapoport and John C. London: Walter Scott, 1895. VIII, 97 s. Brykov D. Vaninskaya A. Vengerova Z.
Minsk, 30. Zhurnalisty Rossii. Kaznina O. Russkie v Anglii: Russkaya emigratsiya v kontekste russko-angliiskikh literaturnykh svyazei v pervoi polovine KhKh v. Russkaya emigratsiya v Anglii v pervoi treti KhKh v. Lazurskii V. Istoriya moei zhizni.
Odessa: VMV, 2012. Laions N. Eleny Tavy; S predisl. Kalinkov, 1906—1907. Polyan P. Glezer i P. Rapoport Semen Isaakovich.
Stasyulevicha, 1897—1904. Garkavi i L. Myslyakova: avtobiografii i biograficheskie dokumenty v sobranii S. U anglichan v gorode i v derevne: S pril. Rybakov [psevd. Ocherki politicheskoi i obshchestvennoi zhizni Anglii. Merkusheva, 1900.
Delovaya Angliya. Sytina, 1903. VII, 291 s. Rybakov S. V rabochem dome. Po Irlandii. Promyshlennye respubliki.
Spisok periodicheskikh izdanii, vyshedshikh v Anglii na russkom yazyke, nachinaya s 1855 g. Rapoporta; pod red. Iz Anglii. Polnoe sobranie sochinenii. Sobranie sochinenii v 22-kh tomakh. Chertkovu, 1890—1896. Chekhov v perepiske s perevodchikami: Angliya [Sakharova E.
Papernyi, E. Polotskaya; Otv.
Ru является поисковиком по объявлениям с популярных площадок. Мы не производим реализацию товара, не храним изображения и персональные данные. Все изображения принадлежат их авторам Отказ от ответственности Похожие объявления Исторический вестник, июнь, 1906 г Исторический вестник, июнь, 1906 г 1 000 р RUB Историчeский вecтник Историко-литеpатуpный журнaл Год двадцать седьмoй, Июнь 1906 г.