Юрий Воронов ФЕВРАЛЬ Какая длинная зима Как время медленно крадется В ночи ни люди, ни дома Не знают кто из них проснется А по утру когда снега Метелью застилают небо Опять короче чем вчера Людская очередь за хлебом В нас голод убивает страх Но он же убивает. Юрий Воронов — Февраль: Стих. Автор cyber На чтение 1 мин. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся!. В ночи ни люди, ни дома Не знают, кто из них проснётся. И поутру, когда ветра Метелью застилают небо, Опять короче, чем вчера, Людская очередь за хлебом. длинная зима медленно крадется застилают небо людская очередь голод убивает убивает силы братские могилы это все словосочетания а теперь ключевые слова время зима ночь ветер метель. более месяца назад. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся!. В ночи ни люди, ни дома Не знают, кто из них проснётся. И поутру, когда ветра Метелью застилают небо.
Юрий Воронов — Февраль: Стих
Какие знаки различия носит Медный Всадник? Быть естественным — значит быть очевидным, а быть очевидным — значит быть нехудожественным. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель. Времена великих поэтов наступали тогда, когда мужчины носили бороды. Странно, что в краях, где он дует, ищут каких-то других средств выражения.
Перепечатка и копирование произведений возможны только с согласия их автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за содержание произведений закреплена за их авторами на основании правил публикации и российского законодательства. Портал «Литпричал» выступает в качестве информационного посредника.
Мне очень нравятся стихи нашего земляка Евгения Рец. Если вам понравились его стихи, подписывайтесь, пишите комментарии!! Всем здоровья и добра!!! Оставайтесь со мной, я буду продолжать рассказывать о своей жизни в деревне.
Сосед, скрипач, оставшийся без рук. Убивали в четыре руки. Били с разных сторон, соревнуясь в сноровке и силе. Им шептала любовь: "Ах, какие же вы дураки. Убивали любовь. И однажды любовь умерла. Ей бы их обмануть. Притвориться убитой. И только. Но любовь — есть любовь. Притворяться она не смогла. Да и им, поначалу, не жаль ее было нисколько. Схоронили любовь. На поминках его кулаки До боли сжимались, а глаза ее слезы затмили. Но, тайком друг от друга, все те же четыре руки, Поливают цветы у погибшей любви на могиле. Воронов Юрий Петрович Воронов родился в Ленинграде в январе 1929 года. У него была крепкая семья. Отец работал в профсоюзе, мать трудилась бухгалтером. Когда началась Великая Отечественная война, муж был вынужден расстаться с любимой женой, двумя сыновьями, так как главу семьи призвали на фронт. Юрию в это время было 12 лет. В октябре 1941 года он писал отцу, что уже месяц на город налетают «коричневые гады», их дом разрушен. В своих строчках мальчик указывал, что теперь он хорошо ест, бабушка с мамой даже называют его обжорой. В это время они жили у «бабиньки Саши», так называл её мальчик.
Другие статьи в литературном дневнике:
- Февраль — Воронов Юрий
- Февраль — Воронов Юрий
- Похожие цитаты
- Юрий Воронов ✏ Февраль
- Юрий Воронов ✏ Февраль
Какая длинная зима ...
Читайте стихотворение Юрия Воронова ~ Февраль «Какая длинная зима», а также другие произведения поэта. Какая длинная зима Уже апрель, а солнца мало. Какая длинная зима,Как время медленно крадётся!.В ночи ни люди, ни домаНе знают, кто из них проснётся. И поутру, когда ветраМетелью застилают небо,Опять короче, чем вчера,Людская очередь за хлебом. *** Февраль. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся!. В ночи ни люди, ни дома Не знают, кто из них проснётся. И поутру, когда ветра Метелью застилают небо, Опять короче, чем вчера, Людская очередь за хлебом. читайте стихотворение Юрия Воронова. Стих о зиме и временах года. Текст «Февраль» опубликован полностью, комментируйте и голосуйте за лучшие стихи автора онлайн. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся" Это строки Юрия Воронова (1929-1993). На их фоне все переживания собственные кажутся такой мутью стыдной А уж причитания по поводу бесконечности нынешней зимы и совсем пустяком позорным и вздорным.
Февраль — Юрий Воронов
Под ногами обрывались кирпичи, дрожали балки. Над головой висел кусок крыши. Не обращая внимания на опасность, Юра принялся помогать товарищам. Да, он был молодец, этот Юра Воронов! И настоящий герой — скромный, тихий, застенчивый, даже не сознававший тогда, что он ежедневно совершает подвиги. Рано повзрослевшие дети блокады увидели столько горя, сколько редко выпадет на долю взрослого человека в мирные дни. И самое страшное горе — смерть родных, близких людей. Мальчик был на улице, когда бомба угодила в дом, где он жил. За воем сирен — самолёты в ночи. За взрывом — завалы из щебня и лома, Я цел. Но не знаю ещё, что ключи В кармане — уже от разбитого дома.
В квартире находились мама, бабушка, брат и сестра. В 1987 году напечатаны четыре детских письма Ю. Воронова на фронт отцу, в которых двенадцатилетний подросток сообщает трогательные подробности о своем четырехлетнем брате Алеше и крошечной сестренке Милочке, родившейся 8 октября 1941 г. Их увезли в госпиталь. А брата и сестру удалось откопать только на пятый день уже мертвыми. Их хоронили 1 декабря 1941 года — а ведь это был только восемьдесят пятый день блокады»... Аварийную бригаду на третий день «отозвали» — надежды уже не было. Юра вместе с отцом, добравшимся из Кронштадта, раскапывали завал руками. Милочка ничего не понимала, она только плакала. А Алик хотел есть.
Он всегда смотрел в окно и ждал меня с хлебом. В тот день он так и не дождался...
Он, если мы долго и мрачно молчали, Читал нам «Онегина»: чтоб не скучали... Мы верили твёрдо: вот-вот наступленье, Когда согласились с его предложеньем, Что в первую пятницу после Победы Все в полдень на улицу Росси приедут.
Сомненья по поводу места для сбора Он тут же развеял без долгого спора: — До Росси не только легко добираться: На улице этой нельзя затеряться!..
Работает так: почувствует сбой, включается! Называется очень поэтично — стимулятор сердца!
Помимо бед, у него «наверху» начались и издательские беды: переиздание его книги «Блокада» в Лениздате было исключено из плана. Воронов спешно пытался найти какие-то связи, имена, называл мне должности, новые и старые… Все рушилось: никто уже помочь ему не мог! И все-таки главная заслуга его перед людьми — стихи.
Он начал писать их рано, задолго до того 1950-го, от которого он официально отсчитывал начало своего творческого пути. После первых публикаций он почти 20 лет не публиковал стихи исключение — студенческие газеты , утверждая, что «О. Берггольц и Н.
Тихонов уже все сказали». Лишь 7 мая 1965 появилась первая подборка в «Правде», затем цикл из 12 стихотворений под названием «Блокадные записки» в журнале «Знамя» 1965. С того времени Юрий Воронов перешел к активной поэтической работе, результатом которой стала его первая книга «Сила жизни».
Но когда в том же 1968 вышла первая книга стихов Воронова «Блокада», а чуть позже — «Память», когда блокадные стихи Воронова были собраны воедино — они буквально обожгли читателей. У Воронова оказался свой ракурс в изображении ленинградской трагедии. Это не просто еще один дневник или воспоминание.
Рядом с образами «пушкинского Петербурга», «Петербурга Достоевского» в русской литературе существует образ «блокадного Ленинграда» в поэзии его первооткрывателя Ю. Накануне 40-летия Победы в 1985 году Лениздат выпустил четвертое, дополненное издание «Блокады». О «Блокаде» писали многие известные ленинградские поэты: «Книга Воронова после блокадных стихов, созданных Ольгой Берггольц, может быть, одна из самых сильных книг о времени героическом и трагическом для великого города» Сергей Орлов ; «Во время страшных блокадных дней Юрий Воронов был мальчишкой по возрасту и бойцом по судьбе.
И то, что было с Ленинградом, прошло через его душу и засело в ней навсегда... Он делает факт достоянием поэзии, и освещенное ею мужество становится достоянием сегодняшнего дня» Михаил Дудин ; «Юрий Воронов создал из простейших, казалось бы, поэтических нитей книгу о людях, наших современниках, гражданах города, и мы не можем читать ее без волнения, без безмолвного восторга перед этими ленинградцами, перед этими обыкновенными советскими людьми, которые оказались такими необыкновенными, когда этого потребовало время. Николай Тихонов.
Тихонов: «Сам автор был подростком в те дни, и ему на плечи легли все тяжести небывалого времени. Но его зорким глазам были видны и все мельчайшие подробности окружающей героической действительности, которая навсегда осталась с ним. И эта память сохранила и тяжесть смертей, и скрип печальных саней, увозящих тела близких, и радость внезапных улыбок — «Москва перешла в наступленье», и красные облака пожаров, и страшные тропинки к воде, и силуэты людей, бредущих под вой метели на заводы, и блокадную тоску, и братские могилы, и горящие книги, и коптилки — все то, что нельзя забыть, и все это было временем, воспитавшим силу, мужество, бесстрашие, было закалкой характера, рождением новых героев, тех комсомольцев бытовых отрядов, участников МПВО, тех тружеников, о которых сказано: И когда мы читаем сегодня печальные страницы книги «Блокада», в нас живет странное ощущение — мы шагаем через все ужасы с каким-то просветленным взглядом, точно мы можем преодолеть все, нам ничего не страшно, даже смерть, потому что вера, порожденная мужеством, ведет нас вперед, и мы видим будущее, которое победно, которое с нами, которое за нас!
Многое было пережито, и Воронов точно записывает: Сердца не превратились в камень. Огонь жил в них, и души не очерствели. Люди стремились к добрым делам, спасали друг друга, помогали больным и детям, раненым и инвалидам.
Ненависть, направленная против врага, не имела границ. Эта ненависть была оправдана! Есть небольшие книги большого звучания.
Такова и книга Юрия Воронова «Блокада». Она взывает к нашему сердцу, к нашей совести, к нашему чувству советского человека…». Едва ли можно сказать лучше о творчестве поэта, стихи которого знают и сегодняшние молодые читатели.
Сборник «Блокада» создавался поэтом на протяжении долгих лет — с 1942 по 1983 год. Последние стихи этой удивительной книги Ю. Воронов написал в зрелом возрасте, в них раскрываются новые грани представления человека о мужестве, стойкости.
Сотников: «…после Николая Тихонова и Ольги Берггольц блокадная лирика Юрия Воронова — высшая ступень этой святой для нас темы. Нет здесь возможности раскрывать тезисы дальше, но даже лучшие блокадные стихи Олега Шестинского, Олега Цакунова самого молодого из блокадников-лириков и Анатолия Молчанова такой блокадной панорамы не дают. И — такого обобщения.
Юрий Петрович очень гордился высокой оценкой своих блокадных стихов Николаем Тихоновым и Расулом Гамзатовым. Оказывается, Гамзатов как редактор дал ему очень важный совет — заменить всего лишь строчку и предложил свой вариант.
Как в древности, здесь натуральная 00 За залпом залп. Гремит салют. Ракеты в воздухе горячем Цветами 00 Нам сёстры, если рядом не бомбят, По вечерам желают «доброй ночи».
И я на лаврах пару дней почил.
Февраль — Воронов Юрий
Какая длинная зима, как время медленно крадется! Какая длинная зима, Как время медленно крадётся В ночи ни люди, ни дома Не знают, кто из них проснётся. Февраль, он крут, Февраль, он лют, Ему лишь ветры стих поют. Сечет он снегом лица нам, Сечет он зиму пополам.
Февраль — Юрий Воронов
Мама собирала закуску, ставила на стол бутылку белой. Первую стопку дядя Вася выпивал молча, после второй начинал рассказывать о штурме Сапун-горы. Две-три фразы давались с большим трудом. Вспоминал наших убитых молодых матросиков, которых отталкивал руками, подплывая к берегу. И всё.
Больше не мог говорить, тихо плакал. По небритым щекам стекали медленно слёзы, я наблюдал, как они исчезали в пышных усах. По малости лет я ещё не понимал, почему всегда улыбающийся дядя Вася плачет. Мама вдруг вспоминала, что ещё не поила корову.
Тогда я ещё не знал, что её первый муж погиб на фронте. Я сидел притихший, незнакомое прежде ощущение в горле, как будто кто-то мешает дышать, появилось в этот день. Потом оно приходило всё чаще и чаще. Я со сверстниками бегал в местный клуб на военные фильмы.
Мы ходили вместе с киношными героями в разведку, вражеские эшелоны летели под откос, нам поручали самые опасные задания. Сдерживая слёзы, мы стояли рядом с группой разведчиков у свежего холмика. Кому из советских пацанов незнакомо это ощущение причастности к подвигу отцов и дедов? Такими мы и уходили на службу.
Были и потери. На излёте страны мой дальний родственник на проводах сказал: «Александр Матросов бросился на амбразуру, потому, что дурак был». Дядя Вася не дожил до этого подлого времени, весной 1980 года я получил телеграмму. Рейсовый автобус остановился напротив кладбища, гроб уже лежал на двух табуретках у вырытой могилы.
Родные дяди Васи, пятеро сыновей, три дочери, десяток внуков, стояли рядом.
Но он же убивает силы... На Пискарёвских пустырях Всё шире братские могилы. И зря порою говорят: «Не все снаряды убивают... Ведь даже падая в Неву, Снаряды — в нас, чтоб нас ломало.
Деревья словно мумии теперь, Стоят покрыты в вихрях снегопада. Ты дуешь, воешь, кружишь, завиваешь, А я не рад тебе, а ты метёшь мне в след. То в верх, то вниз снежинками бросаешь, В глазах искрится солнца яркий свет. Во мраке лес весь инеем одет, Его наряд так мрачен, так печален.
Не знают, кто из них проснётся. И поутру, когда ветра, Метелью застилают небо, Опять короче, чем вчера. Людская очередь за хлебом. В нас голод убивает страх.
Какая длинная зима ...
Вчера там каменному льву Осколком лапу оторвало. Но лев молчит, молчат дома, А нам — по-прежнему бороться, Чтоб жить и не сойти с ума Какая длинная зима, Как время медленно крадется. В ночи ни люди, ни дома Не знают, кто из них проснется. Солдат и комиссар –. В одном лице. Февраль. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся!. В ночи ни люди, ни дома. Юрий Воронов — Февраль. 24.10.2020Русские поэты, Русские стихи, Юрий ВороновКомментарии: 0Метки: Стихи о зиме, Стихи о животных. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся. Юрий Воронов ФЕВРАЛЬ. Какая длинная зима, Как время медленно крадётся!. В ночи ни люди, ни дома Не знают, кто из них проснётся. И поутру, когда ветра Метелью застилают небо, Опять короче, чем вчера, Людская очередь за хлебом. Юрий Воронов ФЕВРАЛЬ Какая длинная зима Как время медленно крадется В ночи ни люди, ни дома Не знают кто из них проснется А по утру когда снега Метелью застилают небо Опять короче чем вчера Людская очередь за хлебом В нас голод убивает страх Но он же убивает.
Стихи Юрия Воронова
Ответственность за содержание произведений закреплена за их авторами на основании правил публикации и российского законодательства. Портал «Литпричал» выступает в качестве информационного посредника.
Мы-то живые! И ни голода, ни холода. А стреляют только по праздникам. Так это фейерверк.
Даже красиво! Поедим и спать! Идут к костру, располагаются около него и через некоторое время засыпают. Потом незаметно уходят. И тут из темноты на сцену выходит Поэт, Воин в плащ-палатке, Женщина 1 в темной, простой одежде с теплым платком на плечах, Женщина 2 в строгом черном платье, Подросток м в пиджаке с чужого плеча и в кепке, Подросток дев.
И зря порою говорят: «Не все снаряды убивают... Ведь даже падая в Неву, Снаряды — в нас, чтоб нас ломало. Вчера там каменному льву Осколком лапу оторвало.
Но лев молчит, молчат дома, А нам — по-прежнему бороться, Чтоб жить и не сойти с ума...
Напишите нам , и мы свяжемся с Вами в ближайшее время! Литпричал - современный литературный портал стихи, проза, поздравления, открытки, художественная литература. Отправляя любой текст через специальные формы на сайте, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности данного сайта.
Февраль — Воронов Юрий
В 1986-1988 гг. В декабре 1988 — марте 1990 гг. У Юрия Воронова множество стихов о войне, о блокаде, которую ему удалось пережить. Юрий Воронов награжден орденами, медалью «За оборону Ленинграда».
За сборник стихов «Блокада» ему присуждена Государственная премия. Из книги «Блокада».
Я в надежде к прохожим бросался. Но снова и снова один оставался.
Забыть уговор? Не могли! А может быть, с фронта прийти не успели? А кто-то оставить работу не может.
Но в сорок шестом повторилось всё то же. А время без устали мчится.
Был пулей сбит или замерз в метель. Михаил Дудин Вместо супа - бурда из столярного клея, Вместо чая - заварка сосновой хвои. Это б всё ничего, только руки немеют, Только ноги становятся вдруг не твои.
Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик, И глухие удары пойдут невпопад...
Гудела земля от мороза и вьюг, Корявые сосны скрипели, По мерзлым окопам с востока на юг Косматые мчались метели… И шла кавалерия, сбруей звеня, В туман, без дороги, без счета… Скрипели обозы… Бранясь и стеня, Уныло топталась пехота… Походные фуры, где красным крестом Украшена ребер холстина… И мертвые… Мертвые… В поле пустом, Где свищет под ветром осина… Бессмысленно пули свистали во мгле, Бессмысленно смерть приходила… В морозном тумане, на мерзлой земле Народная таяла сила. А в городе грозном над охрою стен Свисало суконное небо… Окраины дрогли.
Потемки и тлен — Без воздуха, крова и хлеба… А в черных окраинах выли гудки, И черные люди сходились… Но доступ к дворцам охраняли штыки, Казацкие кони бесились… А улицы черным народом шумят, Бушует народное пламя!